Урожай современных талантов надо собирать вблизи от плодотворных творцов
ММСИ и ЦСИ ВИНЗАВОД провели совместный проект «Яблоки падают одновременно в разных садах». Этот проект был похож на откровение. Всех: институции, галеристов, зрителей, терзает вопрос о том, почему не родятся молодые гении современного искусства… Вопрос в корне неправильный: их просто не там ищут. Ведь яблоко, как известно, падает недалеко от яблони, а урожай современных талантов надо собирать вблизи от плодотворных творцов. Куратор проекта, Анна Зайцева, обратилась к состоявшимся художникам с просьбой выбрать тех из нового поколения, кто им наиболее интересен.
Юный возраст часто служит неким извинением за неубедительное произведение, что неверно. На это обратил внимание концептуалист Юрий Альберт, и в поисках молодых парадоксально взглянул в прошлое. Его сверстники, ныне классики современного искусства, сделали свои первые программные произведения в возрасте от 16 до 27 лет. Институции сейчас снисходительно принимают от молодых почти все, приписывая им некий мифический потенциал развития в будущем. Шедевры, отобранные Альбертом, показывают, что из ничего что-то хорошее не вырастет, и те, кто сейчас способен на сильное высказывание, с него и начинали.
«Мне предложили отобрать для выставки работы молодых российских авторов. Но я считаю, что нет такого понятия, как молодой художник: либо человек занимает определенное место в современном искусстве, либо нет, и возраст тут ни при чем. Поэтому для своей выставки я выбрал ранние работы авторов, важных для истории современного русского искусства, таких как Юрий Лейдерман, Вадим Захаров, Константин Звездочетов, Виктор Скерсис», — рассказал Ю. Альберт в интервью РИА Новости. Он пояснил, что в экспозиции, которую он представляет и которая является составной частью I Московской международной биеннале молодого искусства «Стой! Кто идет?», собраны работы двух десятков известных художников, созданные, когда возраст их авторов не превышал 25 лет. «Например, работа Виктора Скерсиса “Пионерки” была сделана им для несостоявшейся выставки “Соц-арт” в 1972 году, когда Скерсису было всего 16 лет. Причем это не детская вещь, а вполне музейная работа».
Кроме того, Юрий Альберт отобрал в свою экспозицию работу 24-летнего Вадима Захарова «Автопортрет» (1983), картину 25-летнего Константина Звездочетова «Кутузов и Наполеон» (1983) и «Автопортрет с двумя тенями» (1977) 19-летней Надежды Столповской.
По словам Ю. Альберта, почти все произведения были собраны по друзьям и знакомым: «Часть работ — из моей коллекции, что-то дал Вадим Захаров, что-то — из коллекции музея МАНИ — Московский архив нового искусства и несколько работ группы “Гнездо” предоставил ГЦСИ».
Художник признался, что при взгляде на собранные вместе работы он испытал не только ностальгические чувства: «Это очень классные, музейные вещи, и поколение, которое их создавало, двигалось в русле мирового развития искусства, безо всяких там скидок на “советскость” и “молодость”».
Выбор в пользу ранних работ именитых художников был связан не только с тем, что живущий между Россией и Германией Юрий Альберт, по его собственному признанию, недостаточно хорошо знает новых современных авторов, но еще и с тем, что «новые имена в российском искусстве в наши дни — большая редкость… Когда мое поколение начинало заниматься искусством, то отбор был социальным: рискнул нарисовать абстракцию — значит смельчак. А теперь этот критерий отбора исчез, в искусстве вроде бы делать можно все, но только профессионалов почти не появляется».
По мнению Альберта, в России «нет системы обучения современному искусству… В том же Суриковском институте учат, как рисовать, но не учат — зачем. В итоге выходят ремесленники, не знающие современного арт-контекста. В Германии, где я сейчас живу, есть десятки художественных академий, в которых учат и как инсталляции делать, и как перформансы устраивать».
Художник признался, что он и его коллеги с удовольствием пошли бы преподавать в тот же Суриковский, но уверен, что его туда не позовут.
Если Альберт запускает машину времени против часовой стрелки, вспоминая, то остальные художники в роли кураторов своих экспозиций используют историческую перспективу иначе, заглядывая в будущее, когда будут ясны причины и следствия. Когда художники разных поколений сознательно выставляются вместе, становится явной преемственность. Через одну точку можно провести такое множество прямых, что выбрать направление невозможно, через две точки — только один вектор развития. Определив предшественников для молодых авторов, можно определить вектор их дальнейшего пути и быть уверенным, что он им предстоит и что они не являются случайной точкой в стороне от прямой истории искусств. С другой стороны, автор, не повлиявший на дальнейшее развитие искусства, будет забыт, и согласно этому принципу, старшие фиксируют себя в качестве влиятельного звена истории, показывая своих последователей, классики возделывают свой сад.
Анатолий Осмоловский выбрал троих из студентов, посещавших его лекции на «Фабрике». Он хотел представить «странное» искусство, не вписывающееся в известные рамки, но аналогии с его собственным творчеством прослеживаются у всех участников его экспозиции. В скульптурах «Изделия» Осмоловский увидел в форме башен танков разных стран, обусловленных чистой функциональностью, черты национального орнамента. Алексей Панькин делает серию скульптур «Корыта», где обращается к узору, древним временам, когда только начинали создаваться формы не утилитарные, а выражавшие мысли и верования. Дубовые колоды с выдолбленными отверстиями: в одном оно в форме европейского герба, в другом напоминает китайскую гексаграмму. Зарождение различий — все мы пьем одну и ту же воду, но из разных сосудов. Алиса Йоффе вышивает красным по белой ткани узор, оформляющий страницы паспорта. Узор когда-то был равен удостоверению личности, по вышивке на платье можно было узнать о положении человека. А паспорт в бюрократическом мире несет функцию оберега, как узор когда-то, отпугивает злых духов. Попытку Осмоловского наладить связь между современностью и каноном, его интерес к духовности, отразившийся в зарифмованных с иконостасом кусках черного хлеба, напоминает бумажная скульптура Анны Паркиной — маленькая сцена с декорациями вызывает в памяти рождественский вертеп. Но внутри нет ни бога, ни волхвов — мизансцена выстроена из современных реалий, более напоминающих компьтерную игру.
Елена Елагина и Игорь Макаревич, чей последний проект был посвящен «русской идее», выбрали художников, имеющих на историю Отечества оригинальную точку зрения, очень субъективную, и оттого, возможно, более верную, чем общепринятые версии, не пропущенные через личное. Леонид Сохранский в серии скульптур «Надземная часть» изображает Георгия Победоносца и змия в виде не до конца оформленного всплеска текучей субстанции, и видно, что змей и святой сделаны из одного и того же вещества, жертва и победитель едины. Хаим Сокол работой «Котлован» представляет «подземную» часть. В углублениях в полу выставочного зала — цинковые ванны и ведра, внутри — маленькие города и их обитатели. Герои Платонова хотели победить жалкую дореволюционную жизнь, сейчас мы пытаемся создать жизнь лучшую, по сравнению с советской, но все попытки возведения «вавилонской башни» ни к чему не приводят, человек по-прежнему находится на дне вавилонской ямы. Цинк напоминает о ванночках, в которых раньше купали детей, а также о цинковых гробах. Кроме рождения и смерти, цинк появляется в процессе пути — в таких ванночках теперь таджики вывозят мусор. Сокол помещает в них самих людей, грустно констатируя, что человеческий материал все время оказывается на положении отходов, выбрасываемых в процессе достижения какой-то высокой цели.
Смутьян Авдей Тер-Оганьян заявляет в качестве темы экспозиции «Новое эротическое искусство». Иварс Гравлейс нестандартно применяет общедоступные спецэффекты Фотошопа, обычно используемые в этой области для увеличения груди и удаления дефектов кожи. Фото из порножурналов после многократного использования фильтров превращаются в абстрактные цветовые композиции. Но художник показывает их в обратном порядке, от бессюжетного буйства красок к возбуждающему отнюдь не эстетические чувства фигуративу. Что ж, как в анекдоте, по-настоящему озабоченный человек думает, что на «Черном квадрате» в темной комнате кто-то занимается сексом. У Петры Пятилеты черный прямоугольник экрана превращается в космос, наполненный планетами, на которых тоже есть жизнь, половая. Инна Левинсон подсоединяет к вагине в фанерном изображении раздвинутых женских ног пылесос. Хоть от «Происхождения мира» и прошло немало времени, все еще принято скрывать, откуда он произошел, и порно по-прежнему верный способ потрясти даже самого циничного.
Мария Чуйкова когда-то сделала смешных животных из овощей и фруктов и сняла их постепенный уход из жизни, вариант классического натюрморта «ванитас», призванного напомнить о тщете всего сущего. Для своей экспозиции она выбрала работу группы «МишМаш», в которой макеты имперской архитектуры, сделанные из съестного, покрываются плесенью. Разрушение иногда спасительно — плесень вырабатывает антибиотик, руины былого величия не дают впасть в разрушительную гордыню.
Александр Сигутин выступает не только куратором, но и соавтором Вадима и Ирины Грабковых — живописное воспроизведение дигитального портрета Солженицина квадратами пикселей связывает Сигутина, увлеченного супрематизмом, и молодых с их единицей измерения — квадратиком пикселя. И намекает на две обманутые надежды — построение коммунизма и жизнь без него.
Сергей Братков выбирает неожиданного соратника — Ольгу Барковскую, музыканта-пейзажиста, работающую с бинауральным звуком. Она представит работу «Полет над Москвой» — звуки, записанные ручными птицами: воронами, соколами и голубями.
Попробовать себя в роли кураторов были приглашены и совсем молодые художники. Давид Тер-Оганьян не просто выбрал близкого автора, но и сделал с ним совместный проект. Артем Галкин — музыкант, и контакт специалистов по аудио и видео привел к созданию работы «Список имен», в котором вырезан как ненужное несуществующий фильм, и акцент переносится на финальные титры, в которых музыка всегда мощнее видеоряда. Титры — благодарность трудившимся над произведением. Данные отдельно, они воспринимаются, как монумент павшим героям, но и список павших героев, и создатели фильма часто удостаиваются лишь беглого, невнимательного взгляда. Здесь это — единственное зрелище, и музыка заставляет всматриваться в каждое имя и пытаться оценить его роль, которая не указана.
Алексей Каллима представляет группу «Цветафор», также увлеченую утопическими идеями, но если Каллима верит в способность художника поменять войну на мир, то «Цветафоры» от разноцветных мечтаний перешли к серой констатации антиутопической реальности.
Александр Меламид в качестве куратора предлагает реинкарнацию своего проекта 1993 года, в котором он описывал в прямом эфире радиостанции работы, принесенные художниками из окрестных мастерских, и предлагал слушателям оценить их по описанию. С работами этого проекта Меламид сделает то же самое в эфире радиостанции «Серебряный дождь». Здесь и сейчас — это не концептуализм, а реальность: словесное описание работ часто приписывает им смысл, в них отсутствующий.
В выборе Виктора Алимпиева есть и спонтанность, и фатальность: он увидел работы Петра Кирюши среди сотен заявок, присланных на биеннале. Необязательно даже быть знакомым со своим единомышленником. История течет неумолимо верно, и в то же время делается выдающимися личностями. Неумолимость истории только в том, что гений появится не раньше и не позже, чем это предопределено. Поэтому все попытки институциий сфабриковать «таланты на каждый день» безуспешны — они появляются вовремя, а не искусственно, дело не в «капусте», а в согласии родителей.
Название выставки — цитата из Гёте. И объяснение того, что столько ветвей дали такие спелые плоды, остается за кавычками цитаты — просто «время созрело».
Центр современного искусства ВИНЗАВОД, Большое Винохранилище, Залы RIGroup Мультимедийного комплекса актуальных искусств в ЦСИ ВИНЗАВОД
Елена Владимирова