Юбилей манифеста футуристов в лондонской галерее Тейт
УМБЕРТО БОЧЧОНИ Сила улицы
Источник:
ЛЮБОВЬ ПОПОВА Портрет
Источник:
НАТАЛИЯ ГОНЧАРОВА Велосипедист
Источник:
ДЖИНО СЕВЕРИНИ Танец «пан-пан» в Монико
Источник:
С 12 июня по 20 сентября в лондонской Tate Modern открыта выставка
футуризма, поводом для которой стало 100-летие публикации манифеста
основоположников художественного течения.
«Этим манифестом мы учреждаем сегодня Футуризм, потому что хотим
освободить нашу землю от зловонной гангрены профессоров, археологов, краснобаев
и антикваров. Слишком долго Италия была страной старьевщиков. Мы намереваемся
освободить ее от бесчисленных музеев, которые, словно множество кладбищ,
покрывают ее. Музеи — кладбища!.. Музеи — абсурдные скотобойни
художников и скульпторов, беспощадно убивающих друг друга ударами цвета и линии
на арене стен! Мы, молодые и сильные футуристы, не желаем иметь с прошлым
ничего общего! Поджигайте библиотечные полки! Поверните каналы, чтобы они
затопили музеи!.. Какой восторг видеть, как плывут, покачиваясь, знаменитые
старые полотна, потерявшие цвет и расползшиеся!..
Берите кирки, топоры и молотки и крушите, крушите без жалости
седые почтенные города! Самому старшему из нас 30 лет, так что у нас есть еще по крайней мере 10 лет, чтобы завершить свое дело.
Когда нам будет 40, другие, более молодые и сильные, может быть, выбросят нас,
как ненужные рукописи, в мусорную корзину — мы хотим, чтобы так оно и
было! Они будут бесноваться вокруг нас, задыхаясь от презрения и тоски, а затем
они все, взбешенные нашим гордым бесстрашием, набросятся, чтобы убить нас; их
ненависть будет тем сильнее, чем более их сердца будут опьянены любовью к нам и
восхищением. Мы стоим на вершине мира и вновь бросаем вызов звездам!»
Довольно радикальный текст, даже сегодня. Это манифест футуризма,
написанный основателем этого движения искусства и опубликованный 100 лет
назад на первой странице парижской Le Figaro. Именно к этому юбилею и приурочена открывшаяся в
лондонской галерее Tate Modern
выставка футуризма.
Возбуждение от повседневной реальности
На самом деле в датах есть некоторое расхождение. Манифест Маринетти появился в Le Figaro 20 февраля 1909. Разрыв в
несколько месяцев объясняется очень просто: сформировал выставку Центр Помпиду в Париже, и именно там она открылась точно к
юбилею — в феврале этого года. Затем отправилась на родину
футуризма — в Италию, в Рим, а лишь теперь оказалась в Лондоне.
Индустриальное футуристическое здание бывшей электростанции, где
теперь разместилась Tate Modern,
идеально подходит для дерзкого искусства будущего. В центре экспозиции —
сам манифест, во много раз увеличенный и переведенный на
английский.
Впрочем, сама выставка выглядит вполне академично, к тому же в
ней много работ Пикассо, Брака — художников, имена которых ассоциируются
скорее с кубизмом, чем с футуризмом.
В чем же, помимо вербальной дерзости, состоят характерные
отличительные черты футуризма? Вот что на это отвечает куратор выставки Мэтью Гейл.
«Футуриcтов
отличает в первую очередь интерес к жизни улицы, повседневной реальности, то
возбуждение, которое они ощущали от этой повседневной реальности, — и
именно в тот момент, когда взрыв технического прогресса преображал эту реальность.
Они, таким образом, сумели привлечь к себе гораздо более широкую публику —
тех, кто ездил на поездах и автомобилях или ходил на представление в кабаре.
Картины кубистов были гигантским шагом вперед в смысле анализа формы, но
они — прекрасные, сдержанные, суровые — оставались всего лишь чисто
живописными упражнениями в натюрморте и обнаженной натуре. Футуристов же
занимал динамизм повседневной жизни — вот главная их тема», — считает
куратор.
Провокативные
манифесты
При всем своем стремлении к повседневности, футуристы были
первыми, кто стал плодить многочисленные связанные с искусством тексты —
нарочито провокативные манифесты. На выставке, наряду
с манифестом Маринетти, выставлен еще один
исторический документ — Манифест футуристической женщины, написанный в
1912 году его соратницей и предшественницей феминизма Валентиной Сент-Пуан. Не было ли это зародышем будущего
концептуального и постмодернистского искусства с их тягой к провокативным
текстам и заявлениям?
«Идея создания манифестов, — продолжает Мэтью
Гейл, — стала для Маринетти новой формой
искусства, способом распространения своих идей в максимально компактной и
доступной форме. Недостатка в средствах у него не было, и потому он в изобилии
публиковал листовки, буклеты, плакаты, которые распространялись не только по
Италии, но и по основным европейским столицам. Маринетти,
таким образом, заложил фундамент многочисленных будущих авангардных акций».
По словам Гейла, Маринетти первым
поставил во главу угла само понятие движения, направления в искусстве: «Он
поглощал и синтезировал идеи других людей. Нельзя сказать, что слово для него
вытесняло визуальную образность, — он мыслил тотальными категориями и
включал в футуризм не только живопись, скульптуру и литературу, но и кино,
театр, радио, и музыку».
Футуристы-провокаторы из России
К сожалению, на выставке не нашлось места музыкальным и
кинематографическим опытам футуристов — а ведь ближайший соратник Маринетти Луиджи Россоло был еще и композитором, одним из основателей
конкретной музыки. Именно тягой к повседневности отмечены и многочисленные
кинематографические и радио-опыты русского последователя футуризма Дзиги Вертова.
В России футуризм упал на благодатную почву. Манифест Маринетти был переведен, можно сказать, сразу же, а уже в
1911 году Игорь Северянин издал сборник «Пролог эгофутуризма». Годом позже
созданная Давидом Бурлюком
группа «Гилея», в которую вошли Маяковский, Кручёных, Хлебников, выпустила сборник
«Пощечина общественному вкусу».
На лондонской выставке — шесть работ русских художников из
постоянного собрания Русского музея: Ларионов,
Попова,
Гончарова, Экстер и
две работы Малевича.
В 1914 году Маринетти приехал в
Россию, но прием — по крайней мере в
Москве — ждал его вовсе не такой восторженный, как можно было бы ожидать.
Ни Маяковский, ни Бурлюк, ни Кручёных
на его чтение не явились.
Рассказывает историк русского авангарда Александр Парнис: «Русские футуристы хотели показать свою
независимость от отца-основоположника движения и всячески демонстрировали эту
свою независимость и в своих текстах, и в декларируемых эстетических принципах.
Они не хотели вести свою родословную от Маринетти.
Но, как ни странно, изучая их манифесты, становится понятно, что аналогий и
связей с Маринетти у них больше, чем расхождений.
Даже название “Пощечина” — термин из первого классического манифеста Маринетти. Но внешне они всячески себя обособляли. Особенно
настроен против Маринетти был Хлебников, который, со
своим славянским и националистическим комплексом, отрицал
какую бы то ни было общность с итальянским футуризмом».
На ум приходит и знаменитая хлебниковская
«Заумь», и не менее знаменитое и не менее славянское «Дыр-бул-щул» —
авангардное стихотворение Алексея Кручёных.
В новую революционную эпоху — на рубеже 1980–90-х футуризм в
России вновь стал актуален. Корни его ощутимы и у московских концептуалистов
(группа «Коллективные действия», Дмитрий Александрович Пригов),
и у революционеров (Бренер, Осмоловский),
и у питерских художественных провокаторов (Сергей Курёхин,
Тимур
Новиков, Сергей
Бугаев / Африка). Не случайно одно из многочисленных творческих объединений
того времени называлось «Клуб друзей Маяковского».
«Скандал как форму искусства тоже придумали футуристы, —
продолжает Александр Парнис. — Так что очень
популярные теперь у постмодернистов скандалы своими
корнями уходят в футуризм. И в этом русские футуристы даже тогда явно
превосходили своих итальянских собратьев. Русские футуристы всегда были
провокаторами».